Собственно, написав в записи ниже, "музыканта" я погрешил против истины и вот почему:



Башлачёв, Александр Николаевич - русский поэт, автор и исполнитель песен, журналист.



Биография Александр Башлачев родился в Череповце 27 мая 1960 года.

Обожал Есенина и Высоцкого. В 7-м классе заявил классной руководительнице, что мечтает стать журналистом. В 10-м классе научился играть на гитаре. Проработав год после школы художником в одном из домов культуры, Башлачев поступил на факультет журналистики Уральского госуниверситета. Местный факультет журналистики считался третьим по силе в стране после МГУ и Ленинградского госуниверситета. Однокурсники поражались способности Башлачева, изучавшего немецкий язык, "слышать" другие языки. Смысл английских слов он понимал по их звучанию, переводил с английского, не зная его. Как вспоминают друзья, он очень тонко чувствовал слог, звучание слов, интонации. Башлачев разработал свою структуру стиха, согласно которой каждое слово должно плавно вытекать из предыдущего, а строки в первую очередь должны соотноситься не по рифме, а по смыслу. Учась в Свердловске, Башлачев большую часть учебного года проводил в родном Череповце. Писал тексты для местной группы "Рок-сентябрь". Эта команда стала лауреатом конкурса, организованного "Комсомольской правдой". По признанию друзей, Саша не интересовался политикой, лекции посещал крайне редко, проводя время в небольшой комнатке в помещении факультета, которую ему выделили как университетскому художнику. Друзья называли его СашБаш.Песни Башлачев начал сочинять в 1983 году, когда закончил университет. Он вернулся в родной Череповец, начав работать в местной газете "Коммунист". По иронии судьбы, поэт и музыкант попал на работу не в отдел культуры, как хотел, а в скучный партийный отдел газеты. В 1984 году на квартире ныне известного журналиста Леонида Парфенова, сверстника, друга и земляка Башлачева, состоялось знакомство последнего с известным музыкальным критиком Артемием Троицким. "Хотя словами этого действительно не выразишь, мне посчастливилось стать одним из первых слушателей Башлачева, и впечатление было абсолютно ошеломляющим, сродни прикосновению к чему-то магическому и запредельному", - писал Троицкий в предисловии к книге стихотворений Башлачева "Как по лезвию".Башлачев начал вести жизнь трубадура, бродячего певца и поэта, скитавшегося по российским городам и весям, останавливаясь на ночлег в квартирах знакомых. Не имея возможности пробиться на сцену, давал квартирники - концерты на квартирах, в которые набивались десятки людей. Он абсолютно не хотел продвигаться в каком-то профессиональном плане, хотя с точки поэтического дара был "на несколько этажей" выше тогдашних рокеров. Он говорил, что песни и стихи приходят к нему свыше, осеняя его. Во время выступлений его пальцы часто были в крови, настолько Башлачев "выворачивал" себя, поражая слушателей своей исповедальностью. "Столкновение с человеком, в котором от природы есть дар и который умеет им пользоваться производит впечатление, будто заглянул в печку горящую. Этот внутренний жар, захлебывающийся поток всегда действует сильно на кого бы то ни было, не может не действовать. Этот самый дар, Божий дар, есть у всех, просто один из ста тысяч доводит его до ума", - говорил о нем Борис Гребенщиков.В марте 1985 года состоялось его первое публичное выступление в Ленинграде вместе с Юрием Шевчуком в аудитории Ленинградского медицинского училища. Кустарная запись этого концерта была издана под названием "Кочегарка". В 1985 году Башлачев вступил в легендарный ленинградский рок-клуб, а в 1986 году устроился на работу в не менее знаменитую котельную "Камчатка", где в свое время работал Виктор Цой. Голос Башлачева был хронически сорван из-за постоянных выступлений на квартирниках.Самой знаменитой композицией Башлачева считается "Время колокольчиков". На концертах перед знакомыми и случайными людьми он выступал с браслетом из колокольчиков на руке и тремя колокольчиками на груди. Подавляющее большинство своих стихов и песен Башлачев создал менее чем за два года - с лета 1984 по весну 1986 года. Перед смертью практически не писал. А лишь перерабатывал свои старые песни. Утром 17 февраля 1988 года он открыл створку окна в доме 23 по улице Кузнецова в Ленинграде и шагнул в вечность. Похоронен Александр Башлачев на Ковалевском кладбище Северной столицы.

На основе статьи Максима Макарычева Русская Газета.





Много текста под катом
Познакомился с творчеством этого замечательного исполнителя с песни "Поезд №193"









Она удивительно подходила под настроения, которые меня одолевали той весной. Не рефлексии пост, но должен вас предупредить, если в настоящий момент вы счастливы, удовлетворены положением дел, не испытываете сильной эмоциональной привязанности взаимной или безответной, то эти песни скорее всего покажутся вам как минимум скучными и непонятными, а то полнейшим бредом. Если так, всё нормально, просто вернитесь к ним позже, когда? вы почувствуете.



"Случай В Сибири"







В одном интервью он назвался "человеком поющим". Много ли это позволяет понять о нём? "Человек поющий" – это где-то между бродячими менестрелями и мифическим поэтом Лином, о чьём загадочном происхождении спорили ещё древнегреческие писатели. По преданию, Лин впервые сочинил трены, стихи плача, элегии, был учителем Орфея. В погребальных играх по Пелию он вышел победителем в пении, и когда сравнялся в своём искусстве с Аполлоном, бог убил его.

Из предисловия к книге "Александр Башлачёв - человек поющий. Стихи. Биография. Материалы"





С первого раза прошибала эта его манера исполнения. Заранее последовательность песен им не выстраивалась, он пел как бы из внутреннего состояния, но при этом следил за публикой. Мы как-то даже обсуждали это. Я спрашивал: «Пишешь ли заранее последовательность песен?» Он ответил: «Нет, что ты?!» Он смотрел на публику и хорошо чувствовал ее состояние. Он и в самом деле был неплохим психологом. Несмотря ни на что, он был очень тонкий и чуткий человек, хорошо чувствовал, какую песню в какой момент спеть. Так что концерт всегда был спонтанным, импровизационным. После концерта ему требовалось некоторое время, чтобы восстановиться. Обычно сразу после концерта он производил впечатление растерянного человека – стоял, хлопал глазками, виновато улыбался. Словно пытался понять, что происходит. Немного даже голову вытягивал. Растерянность некая у него была... Обычно после концерта его обступали старые и новые знакомые. Люди были, как правило, ошарашены, и на его вопрос: «Понравилось?» – не могли сказать внятного: вот это понравилось, а вот это – нет. Присутствовал некоторый шок, люди только через день-два начинали звонить и спрашивать: «А можно еще раз его послушать? Можно привести с собой кого-то из знакомых?» Это интересно – до людей не сразу доходило, реакция позже наступала.

Дмитрий Бучин - музыкант, продюсер



"В чистом поле дожди косые"











В лексиконе великого Станиславского бытовал такой термин – "публичное одиночество". Артисту каким-то образом удаётся быть одиноким в присутствии десятков, сотен людей. Люди в зале тоже одиноки, каждый по-своему. И артист выражает то, на что слов у них не хватает. Это его дар, его счастье, его обязанность. Вот поэтому и счастливы люди в его присутствии. То есть пока он на сцене...



В феврале восемьдесят восьмого Башлачёва не стало. "Поэты живут и должны оставаться живыми", – пел он в ответ на слова Высоцкого. И дальше:



«Короткую жизнь, семь кругов беспокойного лада

Поэты живут. И уходят от нас на восьмой.»



"Спроси, Звезда"







Термин "публичное одиночество" вспомнился мне, когда показали по телевизору концерт памяти Башлачёва. Сколько людей, оказывается, любили поэта, хотели ему помочь, тепло к нему относились. Но это не мешало Башлачёву петь такие, например, вещи:



«Я с малых лет не умею стоять в строю.

Меня слепит солнце, когда я смотрю на флаг.

И мне надоело протягивать вам свою

Открытую руку, чтоб снова пожать кулак.»



Аудитория Башлачёва – не те люди, которые могут стать плечом к плечу, выйти на улицу, скандируя любимые строчки. Я никогда не слыхал башлачёвские песни в исполнении застольного хора, под водочку. Хоть и фольклорны они, но ни слова не выкинешь, не заменишь – уж больно всё личное. И даже на сохранившихся записях редких квартирных концертов публика всё чаще молчит, загипнотизированная поэтом.



Может, дело тут в том, что Башлачёв никогда не стремился говорить общедоступное, сторонился по возможности ёрничества и поверхностной социальности. Большинство его песен написано в жанре исповеди, бесконечно далёкой, кстати, от показной исповедальности, вошедшей тогда, на волне перестройки, в моду. И от эффектного разрывания рубашки на груди, которое казалось Башлачёву безвкусицей.



Исповедь как-то не располагает к публичности. Цель её – вычерпать до дна мутную воду своих сомнений. Своего одиночества и тёмной, запретной, порой языческой радости.



Незадолго до смерти Башлачёва поразила немота. Не физическая, а поэтическая. Он почти не писал и старался не выступать со старыми песнями. Целых два года (те самые, за которые сочинил почти все свои вещи) Башлачёв жил в таком напряжении, что истощение не могло не наступить. Он отдал слишком много и слишком быстро. Да и вообще чудо не может длиться всегда и тем более – стать профессией. Чудо длится мгновение – жизнь многим дольше. Как и память о чуде.



"Я знаю, – говорил Башлачёв, – душа начинает заново маяться на земле, как только о её предыдущей жизни все забыли. Души держит на небесах энергия памяти". Эта "энергия памяти" и есть, наверно, любовь. "Нет тех, кто не стоит любви", – поётся в одной из лучших его вещей. Действительно, таких людей нет.



Ян Шенкман



"Всё От Винта!"







На мой взгляд, каждый находит в песнях Александра Башлачёва, своё, неуловимое, то что трудно описать словами.



"Ржавая Вода"







"Хозяйка"







«Незнакомый молодой поэт должен приходить в литературу не с гладким чемоданчиком аккуратно подогнанных стихов, а с мешком, набитым острыми гвоздями, которые выпирают в разные стороны и задевают меня и ранят, и его боль становится моей болью.



Он говорит об окружающем меня знакомом мире знакомыми словами, но расположенными в необычных сочетаниях, отчего конструкция этого мира предстаёт передо мной объёмной. Он открывает мне многослойный смысл явлений и такие глубины, под которыми не пустота, а новый смысл. Тогда, поражённый его зоркостью, я кричу, плачу вместе с ним и вместе с ним ликую, потому что его мир становится как бы моим.

Так я воспринял стихи А. Башлачёва, поэта незнакомого, но истинного, сказавшего своё слово с подлинным вдохновением и неугасающей болью.»

— Булат Окуджава, 1988



"Вишня"







Памяти А. Башлачёва посвящены песни «Солнце за нас» (при жизни) из альбома «Шестой лесничий» и «ШабаШ» (как песня, так и весь альбом) из одноимённого альбома группы «Алиса»:



лидер группы Константин Кинчев:

Что касается Башлачёва, мы с ним приятельствовали. Его смерть оставила незаживающую рану. Это, пожалуй, одна из первых потерь в моей жизни, то есть я терял друзей, а близкого по оружию человека я потерял впервые. Поэтому в «Шестом лесничем» есть песня, которую я посвятил ему, чтобы хоть как-то попытаться вытащить его из той депрессии, в которую он попал. Песня называется «Солнце за нас». Не удалось. Он решил, как решил, поэтому уже больше двадцати лет его нет с нами.

— Интервью интернет-изданию Лента.ру 16 октября 2009 года







"Время колокольчиков"











"Влажный блеск наших глаз"







Отрывок интервью с Александром Башлачёвым:

«...Я полагаю, что впереди мы сможем найти свои формы, мы сможем понять свое содержание. У нас богатая культура, и я уверен, мы найдем эти формы, просто надо корни немножко почистить, и из корней исходить.



- Саш, когда ты говоришь обо всех, ты одновременно говоришь и о себе?



А.Б.: Конечно!



- Ты же не можешь просто существовать на энергии отказа от того, что остальные не нашли. Значит, ты уже что-то нашел?



А.Б.: Ну, может быть, я пытаюсь это сделать, что-то найти. Я ищу... Трудно говорить о себе. Я хочу найти ту форму...связать, понимаешь, новое содержание, то есть ветер времени - ветер сегодняшнего, завтрашнего дня и вчерашнего. Собственно, это один ветер. И одно поле. И на этом поле хотел бы просто найти свою борозду, бросить туда зерно своего представления о тех или иных вещах, которые происходят вокруг меня. И чтобы это зерно дало росток в некоей форме, которая будет.... Конечно, конечно, она не будет принципиально новой, потому что принципиально новое просто невозможно придумать. Это будет развитие прежних форм, обогащение.



Можно сказать, что это будет мичуринская посадка. Потому что на самом деле я слышу: частушка и рок-н-ролл - как они близки! Когда я слушаю Боба Дилана, я слышу в нем русскую народную песню. Я просто слышу его корень, вижу, что это от корня идет. Почему негритянская музыка нам так близка? Мы же, в общем, никогда не жили в Африке. Тем не менее мы чувствуем, что это естество, что это не искусственно, это не придумано.



Человек же не задумывается над вопросом: как бы мне вот так бы чем-то кого-то удивить? У него это душа поет. Понимаешь, главное, чтобы душа пела!



А там будет видно, какая твоя душа. Ты не думай, как это петь. Надо спеть свою душу - и все. Как бы она ни спела, это окажется верно, если, конечно, она будет брать чистые ноты и ты ей не станешь мешать. Вот, пожалуй, так.



- А у тебя есть чувство отпущенного времени?



А.Б.: Отпущенного мне времени? Я бы сказал так: у меня есть ощущение предела - чтобы связать нить времени, которая соединяет каждого из нас со всеми, со своим временем. Если ты ее, эту нить, потеряешь, то - все! Любой нечестный поступок - укорачивает ее. Потому что нечестный поступок - та же спекуляция. И содержание этой спекуляции, я уже об этом говорил вначале, в том, что люди не понимают, не отвечают себе на вопрос: ЗАЧЕМ?



- А это ЗАЧЕМ у тебя связано с чем?



А.Б.: Связано с совершенно конкретными понятиями.



-Чтобы выговорить жизнь?



А.Б.: Нет-нет-нет! Жизнь так прекрасна, так велика - ее невозможно выговорить...



- А разве искусство не бесцельно?



А.Б.: Нет. Конечно, нет! Искусство связано с любовью. Ты должен делать то, что любишь.



Я имею в виду не формы, ты должен любить не формы, ты должен любить то, что ты любишь. И об этом петь. Если ты любишь что-то - женщину, родину, поле, траву, небо, все, что угодно, - ты должен об этом петь, понимаешь? И что-нибудь получится только тогда, когда ты честно поешь о том, что ты любишь. Ты не можешь врать в любви, любовь и ложь - это несовместимые вещи! Когда я люблю, я стараюсь находить такие слова, которыми мне не стыдно говорить о своей любви.



- А рок разве на любви? А если и на любви, то там, где любовь, там и ненависть...



А.Б.: Да! Ненависть - это оскорбленная любовь. Любое чувство замешано на любви. Скажем, ненависть - это простейшее шиворот-навыворот, это просто оскорбленная любовь. Так или иначе. Вот. А нужно петь о любви. Даже если ты что-то не любишь... к сожалению, тебе что-то не позволяет - совесть не позволяет тебе любить те или иные вещи в том виде, в каком они сейчас находятся.



Но не мутить воду в себе. Понимаешь, ты можешь ненавидеть и не петь никогда жестоких песен. Любовь - она вещь не жестокая. Любовь, она может быть сколь угодно грубой. Жесточайшей, может быть ненавистью - но это не будет жестокость.



Жестокость - это когда нет выхода. Ты можешь человека ткнуть в ту грязь, в которой он находится, чтобы вымазать его в дерьме, но ты должен вывернуть его голову вверх и показать ему небо, дать выход - тот или иной, - в зависимости от того, насколько он поймет тебя. Тут есть соблазн увлечься собственными изысками, и тогда это будет впустую. А любой честный творческий акт должен быть понятен. Если ты занимаешься творчеством, ты должен понять - ЗАЧЕМ? Для того чтобы добиться цели, - по сути дела, повлиять, так или иначе, но повлиять. А для того чтобы влиять, надо чтобы тебя поняли, иначе опять же все впустую, и ты наверняка что-то потеряешь. Нет, ты обязан говорить так, чтобы тебя поняли! Поняли те, на кого ты собираешься повлиять. И тут надо как-то сочетать сложность своего содержания... ну, чтобы словам было тесно, а мыслям просторно. Это хрестоматия. Так что ты просто обязан делать все, чтобы поняли твою любовь; ты должен заразить своей любовью людей, ты обязан дать понять людям, что... плохим людям - что они тоже хорошие, просто они не знают о том, что они хорошие. Ты должен дать это понять всем, если ты любишь эту жизнь. Если ты ее любишь, конечно.



Я говорю о себе. Потому что я люблю эту жизнь, эту страну. Я не мыслю себе жизни без нее и без этих людей, с которыми я... без тех тысяч людей, которых я просто вижу. Я всех люблю на самом деле, и даже тех, кого я ненавижу, все равно люблю. Просто я знаю, что они не настолько хорошие, чтобы понять это. Ну, а не настолько хорошие, потому что еще не поняли себя, свою душу. Едва ли я смогу изменить их своими песнями, я отдаю себе в этом отчет.



Но ничего не проходит бесследно. Так или иначе, понимаешь? Это капля в море, но это моя капля, и я ее не выпью сам, понимаешь, о чем идет речь? То есть если я брошу свое зерно и оно даст какие-то всходы, то будет уже не одно зерно, а колос, а в этом колосе уже десять-двадцать зерен - то считаю, что прожил не зря.



И я слушаю свою душу. Не надо глушить свою душу, нужно пытаться петь так, как поется. Потому что не всегда хватает таланта - сочинить музыку, сочинить стихи, заниматься творчеством. Это невероятно вредный предрассудок - связывать любовь, талант со сферой искусства, со сферой творческой. С другой стороны, все, что не делается с любовью, - не нужно жизни. Значит, ты не на своем месте, ты просто... душа не на месте. Ты просто ошибаешься! Тебе кажется, что ты должен писать музыку, снимать фильмы, ставить спектакли, а если это у тебя не получается? Хорошо, если получается. Но жизнь тебе своим судом так или иначе даст понять, правильно ты это делаешь или нет. Если не получается, то нечего совершенно расстраиваться и плакать, надо понять, что это - не твое место, и найти свое место. Может быть, у станка, может быть, в поле... Там, где не хватает честных людей, а честных людей сейчас везде не хватает. Так уж получилось. Это пройдет. Это уйдет. Надо любить! Если ты чувствуешь в себе любовь, ты люби и рассказывай о ней. Если ты что-то ненавидишь, а мы поняли, что это тоже любовь, то ты рассказывай о об этом. Но - честно!



Не пытайся придумывать какие-то немыслимые образы, какую-то совершенно целлофановую культуру, потому что жизнь есть жизнь, и она не простит тех, кто думает о ней плохо. Не простит она тех, кто пытается подменить ее представлениями о ней. Жизнь свое возьмет. Жизнь - это жизнь.



Поэтому я не вижу любви в песнях многих наших якобы рок-групп, ни к чему. По сути, это пустые песни, даром убитое время. Прожженная жизнь. Это холостой заряд. Это называется коптить небо. Сжечь, сжечь себя, сжечь свои запасы, свои дрова - впустую! Ничего из этого не выходит. Никого ты этим не накормишь и не согреешь. Ничего у тебя на плите не стояло. Ты просто прокатился.



А небо не надо коптить.



-А в каких песнях ты находишь хоть что-то?



А.Б.: Я очень люблю Бориса Гребенщикова, хоть мы с ним совершенно разные люди. Он поет о любви. Безусловно! О своей любви. А я уважаю любую любовь, понимаешь? Любую любовь!



И у Макаревича тоже о любви. И у негров с Ямайки о любви.



И когда я вижу, что человек занимается любимым делом - музыкант, поэт, писатель, инженер, слесарь, сапожник, да кто угодно! - я его уважаю. Он хороший, честный человек.



- Но не только же все состоит из любви и ненависти...



А.Б.: Нет. Просто мы каким-то образом это поляризовали, выделили в некоем чистом, кристальном виде, которого не существует, естественно. Не существует чистой любви, всегда что-то примешивается . Тут... как невозможно играть на одной ноте... Но есть некая доминанта, и вокруг нее - масса того, что составляет жизнь, музыку. То есть если задать тональность и взять некую ноту <Любовь>, которая будет единственно верной и определяющей нотой, то все, что вокруг нее - это и будет Жизнь.



- А в каком мире ты сам живешь? Можешь сказать? Ты можешь взять и выговорить: мир, в котором ты существуешь?



А.Б.: Я начал свой ответ на этот вопрос несколько лет назад. Каждый из нас должен на этот вопрос всю свою жизнь отвечать. Для чего ты позволил своей душе говорить? С людьми, понимаешь? Не просто на языке встреч, еще раз повторяю: на этот вопрос нужно отвечать всю жизнь. И человек, берущий в руки ту же гитару, занимающийся той же музыкой, отвечает на этот вопрос. Он начал ответ, он начал беседу с теми, кто рядом с ним, и он решил, что его душа вправе говорить в голос. Вправе говорить - вот, собственно, ЗАЧЕМ-ЗАЧЕМ. Чтобы ответить на этот вопрос - ЗАЧЕМ - человек занимается творчеством, позволяет своей душе говорить с другими людьми, дает ей голос свой.



И поэтому я буду отвечать на него всю жизнь. Каждой своей песней я пытаюсь ответить и каждым своим поступком, каждой встречей, просто - с утра и до вечера - каждый день! Это постоянно, это работа души - ответ на вопрос; в каком мире ты живешь? Каким ты его хочешь видеть?



Давай я отвечу так на твой вопрос - хотя это, конечно, не исчерпывающий ответ и, может быть, неточный - я скажу так: я живу в мире, в котором нет волшебной палочки одной на всех, она у каждого своя. И если бы все это поняли сегодня, мы смогли бы мир изменить. Мир стал бы прекрасным для каждого, какой он и есть на самом деле. Просто многие не видят, не понимают: волшебная палочка в руках у каждого. Только когда мы все вместе поймем, тогда она и появится. Вот так. И это очень... тут пахнет утопией, но за этим - будущее. Будущее именно таково.



- Скажи: а ты мог бы уйти...? У тебя ведь, по сути, бродячая жизнь...



А.Б.: А я и так, считай, у жизни в гостях. И сейчас, и завтра, и...»

Беседа Александра Башлачева с Алексеем Шипенко и Борисом Юхановым, Москва, 1986 год.



"Ванюша"







"Посошок"







"Чёрные Дыры"

@темы: Биография, Бард, Свободное время, Жизнь, Рекомендую, Башлачёв, Любовь, Музыка, Смерть